Замечательная повесть Н.В.Гоголя «Нос» состоит из трех частей и повествует об удивительных событиях, произошедших с коллежским асессором Ковалевым.
… Двадцать пятого марта петербургский цирюльник Иван Яковлевич обнаруживает в свежеиспеченном хлебе нос. Иван Яковлевич с удивлением узнает, что нос принадлежит одному из его клиентов, коллежскому асессору Ковалеву. Цирюльник пытается избавиться от носа: выбрасывает его, но ему постоянно указывают на то, что он что-то уронил. С большим трудом Ивану Яковлевичу удается бросить нос с моста в Неву. А в это время коллежский асессор просыпается и не находит у себя носа. Он шокирован. Прикрыв лицо платком, Ковалев выходит на улицу. Он весьма расстроен произошедшим, так как теперь не сможет появляться в свете, да к тому же у него много знакомых дам, за некоторыми из которых он не прочь поволочиться. Неожиданно он встречает свой собственный нос, наряженный в мундир и панталоны, нос садится в карету. Ковалев спешит за носом, оказывается в соборе. Нос усердно молится. Ковалев подходит к нему, объясняет сложившуюся ситуацию, просит, чтобы нос «вернулся на свое законное место». Однако нос делает вид, что не понимает Ковалева.
Ковалев отправляется к обер-полицмейстеру, но того нет дома. Ковалев приходит в отдел газетных объявлений, рассчитывая дать объявление о пропаже носа. Но ему отказывают, так как объявление слишком необычно и может навредить репутации газеты. Расстроенный Ковалев возвращается домой. Он размышляет о том, кто же мог сыграть с ним такую злую шутку. Он подозревает штаб офицершу Подточину, знакомую даму, которая хочет женить его на своей дочери. Возможно, что с помощью неких колдовских приемов Подточина сделала так, чтобы Ковалев остался без носа. И это за то, что он не желал жениться на дочери Подточиной! Рассерженный Ковалев отправляет Подточиной письмо, в котором обвиняет ее в пропаже носа. В ответном письме Подточина искренне удивляется таким странным умозаключениям асессора.
По Петербургу ползут слухи о разгуливающем по улицам носе Ковалева. Вечером того же дня полицейский надзиратель приносит Ковалеву его нос, добавляя, что с трудом сумел поймать его, так как нос уже садился в дилижанс и собирался ехать в Ригу. Ковалев благодарит надзирателя, дает ему ассигнацию, а когда тот уходит, пытается приставить свой нос на место. К ужасу Ковалева, нос не держится и падает на стол. Ковалев посылает за доктором, но и тот не знает, как помочь Ковалеву. Ковалев думает о том, что его жизнь теперь бессмысленна: без носа он никто.
… Утром седьмого апреля Ковалев просыпается и с удивлением обнаруживает, что его нос находится там, где и должен быть, между щек. Через некоторое время приходит цирюльник Иван Яковлевич, чтобы обрить Ковалева. Но теперь, брея Ковалева, он не держит его за «нюхательную часть тела». Хотя это и трудно, но с этого дня цирюльник, выполняя свою обычную работу, упирается рукой в щеку и в нижнюю десну Ковалева.
Так заканчивается повесть Н.В.Гоголя «Нос».

Описанное происшествие, по свидетельству повествователя, случилось в Петербурге, марта 25 числа. Цирюльник Иван Яковлевич, откушивая поутру свежего хлеба, испечённого его супругою Прасковьей Осиповной, находит в нем нос. Озадаченный сим несбыточным происшествием, узнав нос коллежского асессора Ковалева, он тщетно ищет способа избавиться от своей находки. Наконец он кидает его с Исакиевского моста и, против всякого ожидания, задерживается квартальным надзирателем с большими бакенбардами. Коллежский же асессор Ковалев (более любивший именоваться майором), пробудясь тем же утром с намерением осмотреть вскочивший давеча на носу прыщик, не обнаруживает и самого носа. Майор Ковалев, имеющий необходимость в приличной внешности, ибо цель его приезда в столицу в приискании места в каком-нибудь видном департаменте и, возможно, женитьбе (по случаю чего он во многих домах знаком с дамами: Чехтыревой, статской советницей, Пелагеей Григорьевной Подточиной, штаб-офицершей), — отправляется к обер-полицмейстеру, но на пути встречает собственный свой нос (облачённый, впрочем, в шитый золотом мундир и шляпу с плюмажем, обличающую в нем статского советника). Нос садится в карету и отправляется в Казанский собор, где молится с видом величайшей набожности.

Майор Ковалев, поначалу робея, а затем и называя впрямую нос приличествующим ему именем, не преуспевает в своих намерениях и, отвлёкшись на даму в шляпке, лёгкой, как пирожное, теряет неуступчивого собеседника. Не найдя дома обер-полицмейстера, Ковалев едет в газетную экспедицию, желая дать объявление о пропаже, но седой чиновник отказывает ему («Газета может потерять репутацию») и, полный сострадания, предлагает понюхать табачку, чем совершенно расстраивает майора Ковалева. Он отправляется к частному приставу, но застаёт того в расположении поспать после обеда и выслушивает раздражённые замечания по поводу «всяких майоров», кои таскаются черт знает где, и о том, что приличному человеку носа не оторвут. Придя домой, опечаленный Ковалев обдумывает причины странной пропажи и решает, что виною всему штаб-офицерша Подточина, на дочери которой он не торопился жениться, и она, верно из мщения, наняла каких-нибудь бабок-колдовок. Внезапное явление полицейского чиновника, принёсшего завёрнутый в бумажку нос и объявившего, что тот был перехвачен по дороге в Ригу с фальшивым пашпортом, — повергает Ковалева в радостное беспамятство.

Однако радость его преждевременна: нос не пристаёт к прежнему месту. Призванный доктор не берётся приставить нос, уверяя, что будет ещё хуже, и побуждает Ковалева поместить нос в банку со спиртом и продать за порядочные деньги. Несчастный Ковалев пишет штаб-офицерше Подточиной, упрекая, угрожая и требуя немедленно вернуть нос на место. Ответ штаб-офицерши обличает полную ее невиновность, ибо являет такую степень непонимания, какую нельзя представить нарочно.

Меж тем по столице распространяются и обрастают многими подробностями слухи: говорят, что ровно в три нос коллежского асессора Ковалева прогуливается по Невскому, затем — что он находится в магазине Юнкера, потом — в Таврическом саду; ко всем этим местам стекается множество народу, и предприимчивые спекуляторы выстраивают скамеечки для удобства наблюдения. Так или иначе, но апреля 7 числа нос очутился вновь на своём месте. К счастливому Ковалеву является цирюльник Иван Яковлевич и бреет его с величайшей осторожностью и смущением. В один день майор Ковалев успевает всюду: и в кондитерскую, и в департамент, где искал места, и к приятелю своему, тоже коллежскому асессору или майору, встречает на пути штаб-офицершу Подточину с дочерью, в беседе с коими основательно нюхает табак.

Описание его счастливого расположения духа прерывается внезапным признанием сочинителя, что в истории этой есть много неправдоподобного и что особенно удивительно, что находятся авторы, берущие подобные сюжеты. По некотором размышлении сочинитель все же заявляет, что происшествия такие редко, но все же случаются.

Это интересное приключение произошло 25 марта в городе Петербурге. Как и раньше, Прасковья Осиповна, жена цирюльника, уже успела испечь каравай мягкого хлеба к завтраку. Когда её муж Иван Яковлевич, откусит кусочек, увидит в хлебе нос. Немного смутившись, он находит, что по приметам это нос его коллежского асессора.

Размышляя над тем, куда деть этот нос, он пытается кинуть его с моста, но задерживается квартальным надзирателем. Ковалёв, проснувшись утром, желает оглядеть свой нос, по причине выскочившего на нём прыща, но с ужасом замечает в зеркале отсутствия носа. Работа коллежского асессора Ковалёва, обязывает быть всегда приличной внешности, тем более цель его приезда в столицу - поиск места в департаменте либо по случаю его женитьбы.

Среди его знакомых дам, штацкая советница Чехтырёва и штаб офицерша Подточина. Отправляясь к оберполицмейстеру, на пути он встречает свой нос, одетый в мундир и шляпу. Нос, сев в карету, уезжает на Казанский собор молиться. Майор Ковалёв оробев, называет нос по имени хозяина но, увидев даму в шляпке, теряет из виду собеседника.

Дома оберполицмейстера не оказалось, тогда он отправляется в газетную экспедицию дать объявление о пропаже. Седой чиновник, выслушав его подробную речь, отказывает ему и с полным состраданием предлагает понюхать табачку. Расстроенный совсем майор Ковалёв отправляется к частному приставу, где тот, выслушав раздражённое замечание майора Ковалева, пытается втолковать, что приличные люди не ходят в ненужных местах и им не отрывают носа.

Уже дома он размышляет о причине пропавшего носа и винит штаб-офицершу Подточину, на дочери которой он не захотел жениться. В доме появляется полицейский чиновник, который принёс, завёрнутый в бумажку нос, объявляя, что тот был обнаружен и взят по дороге в Ригу с фальшивым паспортом. Ковалёв стал цеплять нос на прежнее место, но у него ничего не получилось. Доктор убедил Ковалёва поместить нос в банку со спиртом и продать за хорошие деньги. Замученный Ковалёв пишет штаб-офицерше Подточиной, чтобы она вернула нос на своё место.

По столице расползлись разнообразные слухи с подробностями. Ровно в три часа нос Ковалёва будто прогуливался по Невскому, потом был в магазине, после в Таврическом саду. Может, оно так и было, но седьмого апреля нос оказался на своём месте. Цирюльник Иван Яковлевич бреет счастливого Ковалёва осторожно и в смущении. Сразу в один день майор Ковалёв успевает везде: и в кондитерскую, и в департамент, и к другу своему, встречая на пути штаб-офицершу Подточину с дочерью и беседуя с ними. Уже успокоившись, он нюхает табак.

(литературное исследование)

«Обо мне много толковали, разбирая кое-какие мои стороны, но главного существа моего не определили. Его слышал один только Пушкин. Он мне говорил всегда, что ещё ни у одного писателя не было этого дара выставлять так ярко пошлость жизни, уметь очертить в такой силе пошлость пошлого человека, чтобы вся та мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем. Вот моё главное свойство…»
Н.В. Гоголь. Фрагмент из «Авторской исповеди».
1.
Теперь, в нашей современности, нет определенного мнения на предмет содержания странной повести Николая Васильевича Гоголя «Нос». Фантасмагорическая история остается загадкой русской классической литературы. Действительно, а что конкретно автор имел в виду? В большинстве своем читатель признает некую запредельность содержания повествования и склоняется к тому, что произведение это СТРАННОЕ.

Есть работа, в которой автор вполне серьезно усматривает некий фрейдистский смысл, подсознательные мотивы и занимается только характеристикой главного героя – Платона Ковалева. Есть работа, в которой раскрывается затейливый народный лубочный смысл повести – придурковатый, мол, традиционный … Школьная программа трактует повесть как сатирическую и критическую: мол, государство – полицейское, в котором все персонажи носят маски, которую даже автор, Н.В. Гоголь примеряет на себя – маску этакого простака в недоумении… Есть работа, которая не решает вопросы повести, а ставит их, да как: ставит нос Ковалева в один ряд – и смех и грех (и пусть не обидится на меня автор этой работы) – с Иисусом Христом!

Однако, на мой взгляд, что угодно можно было дать в школьную программу, но не «Нос». Это, я считаю, отнюдь не хрестоматийное произведение. Смею даже предположить, что это и не произведение вовсе, а шифровка произведения. Настоящего произведения – того произведения, которое, Гоголь точно это знал, - никогда не опубликуют и не признают.
Единственное серьезное, на мой взгляд, литературное исследование на заданную тему представила только профессор Ольга Георгиевна Дилакторская, работа которой отражает все бытовые аспекты повести: и почему дата потери носа – 25 марта, и почему встреча Ковалева с носом происходит в Казанском соборе, а не в каком-либо другом храме, и многие-многие другие вопросы бытового, современного повести характера. Исследование это полное и подробное, но и в нем уважаемый автор оставил вопросы, на которые ответа не нашел. Например, «И странная вывеска цирюльника, и странно обнаруженный в хлебе нос, никак не связанные во внешнем сюжетном действии, соотносятся друг c другом…», а «Кроткий брадобрей, по характеристике Прасковьи Осиповны, - «зверь», «мошенник», «разбойник», «пьяница», гроза носов, по словам полицейского - «вор» и преступник. В этом контексте фраза на его вывеске «и кровь отворяют» получает еще один смысл. При всей очевидности, непричастность цирюльника к истории с пропавшим носом ставится под сомнение. Вместе с тем в тексте повести нет никаких намеков на то, как цирюль¬ник мог участвовать в злоключении с носом майора.

Имею смелость спорить. Такие намеки в повести есть. И цирюльник – неспроста разбойник. Он действительно напрямую причастен ко всем событиям с носом и Ковалевым. Цирюльник действительно вор, действительно мошенник. И вывеска его – не просто так. И носу Ковалева найтись именно в печеном хлебе и больше нигде. И все современники Гоголя знали, о чем идет речь. Только ведь тогда правила приличия в обществе были. Были темы, которые не обсуждались, о которых только намеками можно. Такие темы, например, как эта, с «Носом».

Предлагаю свою версию.
Представленный автором фантасмагорический сюжет скрывает в себе другой сюжет – реальный и понятный, по каким-то причинам спрятанный автором - в этом я с уважаемым профессором Дилакторской согласна. И должно быть, причины веские. Например, отказ в публикации… А почему нет?... Ведь Шевырев и Погодин «завернули» публикацию «Носа» с характеристикой «грязная, пошлая и тривиальная». Где-то же они разглядели эту грязь и пошлость, коих в тексте в помине нет? А вот Пушкин с удовольствием опубликовал. И с чего бы это?
Понятно, что версия - среди многих и – так себе версия. А если получится доказать?
Вообще в пользу этой версии мне видятся, по крайней мере, две причины.

Первая – личность автора. Гоголь – носитель украинской культуры, национального характера и тонкого юмора. Человек ироничный, умный, остро наблюдательный. Качества эти могут свидетельствовать о недюжинном таланте и редкой выдумке. Ведь Чичиков-то – его герой, например. Которого ему подкинул всё тот же Пушкин. И написать о собирании мертвых душ – это же догадаться надо, а? И вряд ли «Нос» чем-то стоит обиняком в этом списке… Все произведения Гоголя написаны в стиле наблюдения, репортажа, и автор нигде не скрывает своего мнения. Ну и чем должен отличаться, спрашивается, «Нос»?

Вторая причина – сама повесть. Опуская бредовое содержание источника, можно попытаться найти во всем этом истинный голос автора. Подсказку. Ведь, если действительно зашифровал, значит, и «ключ» оставил. Значит, можно попытаться найти в повести этот пресловутый «ключ», который откроет тайный смысл всего этого бреда. Грязный, пошлый, тривиальный смысл, который на поверхности лежал для одних, и который так развеселил Александра Сергеевича, если вспомнить его «слово издателя». Ну об этом ниже.
На самом деле в тексте обнаружилось несколько интересных мест, за которые можно «зацепиться», так сказать.

В первую очередь, заключительное слово автора, конечно. Его я осмелюсь привести в необходимом сокращении, чтобы осветить главный смысл, а полностью эту часть повести зачитать по собственному интересу может каждый желающий:
«Вот такая история приключилась… Теперь только…видим, что есть в ней много неправдоподобного… сверхъестественное отделение носа и появление его в разных местах в виде статского советника, - как Ковалев не смекнул, что нельзя обращаться в газетную экспедицию и объявлять о носе?.. Но неприлично, неловко, нехорошо! И опять же – как нос очутился в печеном хлебе и как сам Иван Яковлевич?.. нет, этого я никак не понимаю! Но что страннее, что непонятнее всего – это то, как авторы могут брать такие сюжеты. Признаюсь, это уж совсем непостижимо… Во-первых пользы отечеству решительно никакой… а однако же при всем при том, хотя, конечно, можно допустить и то, и другое, и третье… ну да и где же не бывает несообразностей?.. А всё однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право, есть что-то. Кто что ни говори, а подобные происшествия на свете, - редко, но бывают»

С чего бы автору в заключение задавать читателю вопросы? Очень похоже на закрепительные вопросы к пройденному материалу, не правда ли? Если предположить – чисто гипотетически – что ответы на эти вопросы всё-таки существуют, то автор их в тексте оставил. А где же еще? А найдя эти ответы, можно увидеть истинный смысл повествования. Что и требовалось доказать.

Умный, ироничный Николай Васильевич предупреждает читателя, что как автор знает точно, что в представленном варианте произведение не поймут и не оценят: одни скажут, что такого на свете быть не может, другие станут предполагать то одно, то другое, то третье. Он предвидит упреки: «как авторы могут брать такие сюжеты», и с лукавой улыбкой, тем не менее, заявляет: что такие вещи на свете бывают. Редко, но бывают. Значит, знает, о чем говорит. И дело совсем не в чудесах, а в чем-то другом, скрытом от глаз. Ведь не носы же, в самом деле, оживают и покидают своих владельцев, правда ведь? Значит, точно задал загадку? Значит, шифровка? По всему получается, что так. Тогда – какая? Каким образом разобрать и расшифровать кучу несуразиц и нелепостей, происходящим с главным героем на протяжении всего повествования?

Прежде, чем взяться за анализ произведения, настоятельно советую читателю освежить в памяти оригинал текста. Поскольку очень это утомительное дело – давать прямой текст в кавычках, делать на него внизу страницы сноску, и да и вообще – просто полезно иногда перечитывать классику. Особенно ТАКУЮ.
Одно не вызывает сомнения: герой. Главный герой – настоящий. Остается найти способ, каким один сюжет – реальный и таинственный, автор спрятал в другой – несуразный и нелогичный.

Способов на поверку не так уж и много. Сразу отметается языковой шифр – произведение законченное и связное.
Аллегорию можно предположить, но тогда зачем столько странных и ненужных подробностей: от мохнатой как болонка, лошади, на которой Ковалев мчится в газетную экспедицию – до детального описания костюмов участвующих в повествовании персонажей. Хотя аллегория кое-где имеет место – например, проходной рассказ о проворовавшемся казначее в виде пуделя черной масти.
А ведь подробностей действительно масса.
Сам Ковалев описывается до колец и печаток на его пальцах, которые носит с удовольствием (хотя к чему бы это знать читателю?), а у цирюльника Ивана Яковлевича почему-то дважды подчеркиваются дурно пахнущие руки (хотя руки его в событиях не участвуют). Одним словом, театральный принцип «если ружье висит на стене, то оно обязательно выстрелит» в данном случае совершенно не работает. Ещё. События передаются общо, а детали – подробно. Почему-то перед возвратом Ковалеву его носа акцентирован яркий свет свечи, пробивающийся сквозь дверные щели в темной комнате. Ну к чему все эти подробности, если действие их в повести не развивается? Они кажутся утомительными и лишними, отвлекающими от хода событий. Объяснений этому прискорбному факту может быть два.

Значит, имеет место второй вариант. А вдруг как раз эти детали и несут основную смысловую нагрузку происходящего? А вдруг в них-то и спрятал Николай Васильевич истинный смысл повествования? То есть сделал всё это специально. Может быть, если разгадать заложенный автором в деталях смысл, то и разгадка появится тут же? А что если эти детали – что-то вроде символов, что-то означающих?

А может, и правда, это всё сон… Ведь каковы окончания каждого действия: «но здесь вновь все происходящее скрывается туманом, и что было потом, решительно неизвестно» Может быть… Но есть «Но». Разве стал бы такой строгий к своему труду писатель как Гоголь, который «Мертвые души» переписывал несколько раз, а второй их том сжег, считая недостойным публикации, - мараться перессказыванием какого-то сна, когда свою «Диканьку» считал откровенно слабой?
Вряд ли. Даже с точки зрения обывателя смысла в такой затее нет, да и литературный интерес сомнительный. Кроме того, незадолго до выхода «Носа» Пушкин уже «вспахал» ниву «снов и сновидений», выдав «Гробовщика», все жуткие события в котором главному герою просто приснились. Поэтому, кстати сказать, Гоголь и переработал концовку «Носа» - чтобы не повторяться, так сказать, в идеях. Ведь Гоголь – писатель сильный и цепкий к выписыванию человеческих характеров. И если он такой сюжет взял, то – неспроста. Значит, есть закавыка.
А что, если закавыка заключается в некоей вывернутости сюжета?
Когда, к примеру, на бытовом уровне события сна можно расшифровать в события жизни, то почему события жизни нельзя зашифровать событиями сна? Почему бы нет? К этому варианту вплотную подошла О.Г. Дилакторская, но так и не развила тему.

В связи с этим предположением вспоминается размышление одного китайского философа, который приснился себе бабочкой, и теперь не знает точно, то ли он – бабочка, которой приснилось, что она – философ… то ли он – философ, которому приснилось, что он – бабочка…

Вот такой расклад событий был бы очень даже в духе Гоголя. Вот здесь он точно получил бы удовольствие и от процесса шифрования, и от реакции недалекой и пустозвонной публики. Как, собственно, и получилось. Такая завязка весьма бы развеселила и Пушкина, который вообще был большим любителем всяких литературных шуток и хулиганств. Какие уж тут эпиграммы, они ни в какое сравнение не идут с масштабной мистификацией общества.
Действительно, идея проста до гениальности. И только ленивый в то время не разгадывал сны. Было принято рассказывать их друг другу и разгадывать их. Как просто оказывается: разгадай треволнения майора Ковалева КАК сон, и не нужно будет ни одного, ни другого, ни третьего (что, впрочем, и произошло с трактовками как то и предполагал Николай Васильевич).
И откроется истинный смысл.
Каково: превратить явь в сон, а?! Вот идея так идея! Установив истину, нам останется только вернуть вещи в их истинное положение – туда, где они находились, пока Гоголь не превратил их в сонные символы.
Что же, обратимся к старинным славянским традициям, символизму сна, который складывается веками и которым пользовался Гоголь, как до него его бабки и прабабки, которым с такой же легкостью пользуемся мы сейчас.
2.
"То был, друзья, Мартын Задека, Глава халдейских мудрецов, Гадатель, толкователь снов";
А.С. Пушкин. «Евгений Онегин».
Рассказ идет о коллежском асессоре Ковалеве, который прибыл в Петербург после похождения службы на Кавказе. Там он за какие-то пару лет получил звание коллежского асессора, что характеризует его как человека смелого, авантюрного и умного. Действительно, а где еще можно получить быстрое продвижение по службе и жалование, как не в зоне военизированного конфликта? Смелости этому парню точно не занимать. Его «быстрое» асессорство давало ему несравненно большие перспективы на гражданке, чем те, которые он получил бы, честно учась в университете. Кто был бы майор Ковалев сейчас, в наше время? Получается, он – провинциал, контрактник кавказской войны, на которой получил «быстрое» звание. И теперь, как и тогда бы, приехал бы по окончании срока службы покорять столицу. Тогда – Петербург, теперь – Москву… «по надобности, а именно искать приличного своему званию места: если удастся, то вице-губернаторского, а не то – экзекуторского в каком-нибудь видном месте». Губа не дура, одним словом. Ну, да смелость только города и берет. Ведь за что-то же ему дали звание ТАК БЫСТРО…
А почему бы ему не мечтать и таких планов не строить – ведь первая половина его плана удалась: у него – звание майора, сэкономленное время на учении – то есть молодость. У него романтический образ героя и доброе имя защитника отечества. Плюс крепкая провинциальная хватка. Ну это – природное…
Вот что по сути своей представляет майор Ковалев.
И ведь как это Николай Васильевич подчеркнул: «Кавказский коллежский асессор… ведь коллежские асессоры, которые получают звание это с помощью ученых аттестатов, никак нельзя сравнивать с теми коллежскими асессорами, которые получают звание свое на Кавказе. Но Россия такая чудная земля…» Действительно, чудная… И ничто в ней не меняется…

Ну да вернемся к нашему страдальцу майору. Как уже было упомянуто, описание внешности майора несет массу мелких и ненужных, на первый взгляд, подробностей: «…воротничок его манишки всегда чрезвычайно чист и накрахмален… бакенбарды идут до середины щеки и… доходят до носа. Майор Ковалев носил множество печаток сердоликовых с гербами, и таких, на которых было вырезано: середа, четверг, понедельник и проч.».

А если попробовать перевести описание образа Ковалева в сонные символы – так, если он нам приснился, и мы бы гадали: к чему это мы видели на его руках столько разных колец… и почему это воротничок у него накрахмален… Как себя видим во сне в новом наряде, а с утра уж ждем перемен наяву или новостей.
Вот такую логику применим мы.
Для верности обратимся к современному повести соннику Мартына Задеки и символьной системе Евгения Петровича Цветкова. Исследования последнего в этой области кажутся мне наиболее полными и достоверными, что ли… если можно говорить о достоверности в таком деле, как разгадывание снов… однако обмолвился он в одном из своих комментариев, что исследование его основано, в том числе, и на старорусских сонниках, символами которых и пользовались, возможно, все современники Гоголя, как и сам Николай Васильевич, чему имеется подтверждение и из других источников.

Итак, согласно соннику ВОРОТНИК во сне – знак престижа и социальной защищенности. Воротник Ковалева мало того, что всегда чист, но еще и накрахмален – то есть искусственно упрочен. Значит, и социальное положение Ковалева такое же. Он – чист, престижен и устойчив в глазах окружающих. БАКЕНБАРДЫ означают по соннику прибыль (148) – а как же иначе у военного офицера с такой хваткой…

Даже при такой поверхностной накладке символов на образ просматривается дубляж прямых описаний персонажа, данных автором в тексте. Но это может быть и совпадением, почему нет. Значит, можно дальше проверить.

А дальше Ковалев просыпается утром и первым делом смотрится в зеркальце, а в нем видит, что носа на лице нет. По Цветкову – ЗЕРКАЛО –смотреться в него – как видишь, таково к тебе и отношение вокруг (196), а по Мартыну Задеке (далее – М.З,) - женитьба, а НОС потерять во сне – к разводу или смерти (150), или к убытку (М.З). Впрочем, имея представление об устремлениях майора Ковалева нетрудно догадаться, что потеря доброго имени или репутации для него – подобна смерти, поскольку ничего кроме доброго имени и репутации славного героя у него нет, и именно на них он делает ставку, дабы преуспеть в жизни.
Для него успех = жизнь. Так что если общество от него отвернется, он потеряет свое будущее. Наступит его социальная смерть, которая для него хуже физической, так, наверное. В этом контексте органично его отчаянное восклицание, которое очень странно выглядит в тексте: «нос пропал ни за что, ни про что, пропал даром, ни за грош!» (III , 64). По Мартыну Задеке же, популярному в гоголевское время, получается, что в один прекрасный момент Ковалев узнал, что лишился вдруг выгодной женитьбы.

Подведем небольшой итог. Некий провинциальный карьерист (ведь в столице он по надобности), с репутацией героя и умением обходится с людьми, - приезжает покорять большой город, где быстро приобретает престижные знакомства (ведь – каждый день ГУЛЯЛ ПО НЕВСКОМУ проспекту, а это – к новым знакомствам (138). Невский – не простая улица, а главная городская – не зря подчеркивает Гоголь этот факт. Его принимают, всё должно двигаться к тому, что скоро он женится на богатой, получит какое-нибудь кресло и успокоится. Но однажды вдруг его перестают принимать, его обсуждают на каждом углу, кто-то распространил о нем неприличные слухи, которые общество не прощает. Одним словом, женитьбы – не будет!

Вот о чем, на мой взгляд, эта повесть.
И ничьи носы тут ни при чем.
И название должно быть у нее что-то вроде «Репутация», или «Доброе имя». Такой вот НОС получается. Но – не будем обольщаться. Ведь и теперь мы не застрахованы от простых каких-то совпадений. И дальше всё-таки надо подтверждать предположения, иначе… зачем это всё?

Возникают вопросы.
Например, такой: а почему, собственно, такой расчетливый и продуманный Ковалев вдруг одним днем потерял свое доброе имя? Ведь, по большому счету, его репутация – это всё, что у него есть. Всё в его жизни вертится вокруг одной цели: выгодно жениться. И тогда ему откроются все двери, и жизнь будет устроена навсегда. Поэтому он не пропускает ни одной юбки, каждый раз надеясь на устройство брака. Женитьба – его единственный путь в высшее общество. Где ж тогда он промахнулся? С какой стати?

Или вот еще: цирюльник Иван Яковлевич с Вознесенского проспекта. Ведь это он обнаружил майорский нос у себя в печеном хлебе, а потом выбросил его в реку. Что за персонаж он в реальной истории Ковалева? Какое у него его настоящее второе дно, а? Гоголь его характеризует так: «Пьяница страшный… фрак был пегий… воротник лоснился, а вместо трех пуговиц висели одни только ниточки». Ковалев брился у него, и частенько указывал брадобрею на вечно вонючие руки. И что же всё это может значить? По соннику ПЬЯНЫЙ, ПЬЯНИЦА – виноватый, дурные вести, обвинения (209), стыд, неприятность (М,З,). Этот же факт установила уже полиция, изобличившая цирюльника в мошенничестве с носами, возвращая Ковалеву утраченное достоинство лица в тряпочке, обвинив во всем цирюльника. Но это – в финале. Мы же имеем дело с авторской заявкой персонажа. Он, значит, и правда, страшно виноватый во всей истории с самого ее начала.

Осталось выяснить, каким образом. ФРАК пегий, в пятнах – его совесть, взаимоотношения с окружающими, а еще – неудачи в делах (205). Ну, а что означает ПОТЕРТЫЙ ВОРОТНИК – угадаем с первого раза – непрестижность и неважность социального элемента. Еще одна деталь: ПУГОВИЦЫ – потерять – глупое положение (205). В дореволюционной России ведомство службы определялось действительно видом пуговиц. Их отсутствие на фраке можно расценить как отсутствие службы, обязанностей. ПУГОВИЦЫ так же означают доход, достаток, но в нашем случае это одно и то же: нет службы – нет и дохода. А уж запах от рук – это классическое: «нечист на руку» - говорим мы о сомнительном человеке. Что же получается? Иван Яковлевич – бессовестный неудачник в глупом положении, «козел отпущения». И потом – промысел его – цирюльня – подразумевает стричь и брить. Надпись у него над дверью: «И кровь отворяют» - конечно, авторский прикол: мол, точно кровь пустит - «отворит». То есть - порежет, пока стрижет или бреет (вечно пьяный ведь). По соннику СТРИЧЬСЯ – бесчестию быть, предательству (237), а БРИТЬСЯ - убыткам (М,З). Напрашивается вывод: истинный, реальный род занятий Ивана Яковлевича действительно крайне сомнителен: специализируется этот товарищ на предательствах и введении в убытки, бесчестием промышляет – что же это может быть?
Может быть – шантаж, или оговор? А где доказательства?
Идем в текст. Там все логично и законченно, иначе не был бы Гоголь Гоголем. Ведь кто такую штуку мог придумать? Наверняка человек исключительно умный, наделенный отменным чувством юмора, каким и был автор. Ведь получил же Гоголь должность адъюнкт-профессора всеобщей истории Санкт-Петербургского университета, сам высшего, так сказать, образования не имея? Вот то-то и оно.

Однако, вернемся к Ивану Яковлевичу. Итак, однажды утром за завтраком наш цирюльник разрезал белый хлеб на две половинки и обнаружил а его середине нос, в котором узнал нос нашего главного героя. После некоторого замешательства он сбросил его, завернутый в тряпку, в реку у Исаакиевского моста. Махинации заметил надзиратель и вроде стал допытываться, что это делается, да почему… но вдруг «происшествие совершенно закрывается туманом, и что дальше произошло, решительно ничего не известно»

Вообще ХЛЕБ свежий мягкий белый во сне – к богатству, прибыли и новым возможностям, а если внутри найдется что-то, то через это дохода и жди (211), (М.З). То есть вроде бы получается подтверждение нашему предположению по поводу вида промысла Ивана Яковлевича шантажом. Действительно, а как еще назвать этот промысел, если ядром своего достатка человек находит чужую репутацию и доброе имя? То есть, в один прекрасный день наш цирюльник вдруг стал обладателем каких-то компрометирующих майора Ковалева сведений. А что же сведения такие мог получить о майоре профессиональный шантажист и сплетник?
Есть на примете два-три обстоятельства в повести, о которых мимоходом упоминает Гоголь.
Первое – любовь майора ко всякого рода кольцам и печаткам, которые с удовольствием носил во множестве: помните сердоликовые и другие печатки и даже такие, что с названиями дней недели?
По соннику, КОЛЬЦА любого вида как украшение – это символ связи и отношений (158). Например, во сне потерять кольцо – к разлуке, а найти – к связи или предложению (М.З). Да и наяву-то кольцо потерять – примета плохая, так-то вот… Логично было бы предположить, что обилие колец у Ковалева – знак множества связей и отношений с женщинами. И то, с каким удовольствием он их носил, указывает, судя по всему, на то, что парень любил похвастаться своими победами, не скрывал их. Ведь первая мысль, когда он себя в зеркале без носа увидел, какая была? О том, что не сможет в свете появляться (а жениться – надо!) А вторая? Что у него много знакомых дам, за некоторыми из которых он не прочь поволочиться. Да и автор четко указал: жениться майор был не прочь, только невесту хотел не абы какую, а с приданным. И не абы каким, а не меньше двухсот тысяч. А покуда таковой не находилось поблизости, майор не отказывается даже от однодневных связей: помните, печатки с названиями дней недели: середа, четверг, понедельник? Вот это и есть однодневные связи. То есть, можно предположить его походы к проституткам. А почему нет? Ну какая порядочная светская женщина 19 века согласится на однодневную связь, о которой на утро узнает весь Невский (ведь печатки носил на виду, с удовольствием)?

Есть в тексте прямое указание на эти ковалевские походы к девочкам:
«У порядочного человека не оторвут нoca , - заявляет частный пристав, - много есть на свете всяких майоров, которые. . . таскаются по всяким непристойным местам» (III , 63). И Гоголь, пользуясь своим словом автора, подтверждает свое полное согласие с мнением частного пристава: «То есть не в бровь, а прямо в глаз!» (III , 63).
Мол, что же вы хотели, майор, за свое поведение? Жили бы по-человечески, и репутация была бы у вас человеческая…
Странно, почему исследователи «Носа» не обращали на эти слова внимания…
Тут-то и может быть причина разоблачения. Ковалев же офицер, герой. Уважаемый член общества, и вдруг - проститутки. Не-хо-ро-шо…

Второе обстоятельство. Точно была связь с некой молодой особой, которую майор поматросил да и бросил и женится категорически не желал – об этом мы узнаем из эпизода с его письмом ее матушке, штаб-офицерше Подточиной. Кстати, письмо это Ковалев писал уже после обвинения шантажиста цирюльника. А еще интересен эпизод появления полицейского в доме Ковалева.
Третье обстоятельство – смысл сонных символов по Мартыну Задеке, которым так увлекались гоголевские современники: нос пропал – женитьба расстроилась, в хлебе нашел – через это богатство получил. Вот так просто.

Примечательно, что у Ивана Яковлевича с полицией натянутые отношения, с которой он сталкивается как минимум дважды. Впервые – когда наш парикмахер пытался скинуть чужой нос в реку. Если учесть, что НОС– женитьба Ковалева, на которую он делал главную в жизни ставку, сама жизнь Ковалева, его репутация, а РЕКА – речи, разговоры (М.З), то привлекался он как раз в тот момент, когда «сливал» конфиденциальную информацию о майоре в массы, так сказать. То есть был пойман на распространении слухов об уважаемом человеке. Это место подробно описано, и даже есть интересная беседа между цирюльником и надзирателем. Надзиратель пытается выяснить, чем это Иван Яковлевич занимается, а тот в свою очередь предлагает ему взятку в виде бесплатного обслуживания: мол, и вам «солью» что узнаю совершенно бесплатно… Типа, осведомителя вызывали? Чем там у них дело кончилось – неизвестно, поскольку именно в этот момент все покрылось мраком… Вот так-то… То есть факт передряги с полицией автором четко обозначен. С этого момента наш мошенник совершенно уходит из повествования и появляется только в конце, когда полицейский лично вернул Ковалеву его доброе имя и сообщил, что виновник происшествия найден, что в контексте повести кажется совершенно нелогичным. И происходит это именно в тот момент, когда сам Ковалев уже отчаялся исправить ситуацию. Ведь, не смотря на установленный факт вины, так и остается непонятным, почему сведения о разгульном и безнравственном поведении майора Ковалева получили такой негативный общественный резонанс. Но если наложить на канву этих фантасмагорических событий сноведческий смысл, то всё тут же встает на свои места. Вот неудачник и шантажист заявляет во всеуслышание: а чем я хуже других? Вон - герой кавказской войны коллежский асессор Ковалев – посещает «дам» и не скрывает этого, обманул девушку, а жениться отказывается, хвалится победами над знатными женщинами! И при том женитьбу богатую делает! Чем, спрашивается, я хуже него? Тем, что погон у меня нет и службы не имею?! Вот как примерно сообразно расшифровке происходили события.

Прошу прощения за небольшое отступление и возвращаюсь к письму, направленному Ковалевым Подточиной в минуту отчаяния. Это письмо – последний, крайний шаг, на который решается Ковалев, прежде «представления жалобы». Ведь не смотря на то, что виновник чехарды найден, положение Ковалева не улучшилось. Его по-прежнему не принимают (нос не пристает). Вот при каких обстоятельствах он пишет штаб-офицерше в надежде, не согласится ли она без бою возвратить окончательно его доброе имя без тяжкой надобности женится на ее дочке. Он НЕ ПОНИМАЕТ, почему его не принимают. Он уверен, что всё это из-за девицы, которая рассказала матери об их связи и теперь они компрометируют его с целью заставить его жениться. В контексте повести странно, кстати сказать, смотрится это письмо: причем какая-то дочка…. Откуда она взялась, когда никакого намека на нее нигде не было. Теперь-то понятно – откуда.
Ну да что там у него дальше с дочкой, у нашего майора? С ее мамой, если быть точными, которая обвиняется Ковалевым в жутком коварстве – жениться! Еще чего! В письме он заявляет ей, что ни при каких обстоятельствах не женится на ее дочери, что скорее будет судиться за возвращение доброго имени!
Подточина вообще не въехала, в чем там у Ковалева дело. По ответу ее видно, что, во-первых, дочка его не сдала, а во-вторых, что женщина эта – простодушная и на подлость не способная вообще. А потому виноватой в заварухе быть не может, к чему тут же пришел Ковалев после прочтения ее письма.
Но он продолжает НЕ ПОНИМАТЬ, почему его не принимают. Хотя – чего же проще, скажите на милость? Ну, вылезли наружу походы к проституткам, тайная связь с какой-то девчонкой, знатные любовницы (сердоликовые печатки помним?) – ну да и что в этом такого?! Он – боевой офицер, герой, с какой стати – нельзя?! Таков в своих размышления Платон Кузьмич Ковалев. Он не поймет никогда, что поведение его аморально, что честь девушки имеет цену и по ЕГО милости компрометирована, что связи с проститутками постыдны и всё, ВСЁ, что ему нравится – необходимо скрывать, и ни в коем случаем этим не бахвалиться. Таково общественное мнение, вполне оправданное. Ведь и в наши дни поводом к отставке одного высокопоставленного российского прокурора была именно видеосъемка с «девочками», с которыми «отрывался» «очень похожий на прокурора человек». Так-то вот.

Однако, Ковалев – провинциал в плохом смысле этого слова. Столица для него – символ красивой жизни. И именно ТАКОЙ видится ему красивая жизнь, какую он ведет. И амурные победы – непременный ее атрибут. Ему важно, чтобы все знали, какой он мачо и герой не только в кавказских горах. Он не видит границ нравственного и безнравственного поведения. Неудивительно, что узнал об его подвигах и такой персонаж как Иван Яковлевич. Ну и слил свое мнение в народ. И попался полиции, потому что нет у него защиты ни по службе, ни по доходу. Вот так.
Ну да письма письмами, а ведь город все это время прямо таки гудит. Неприятную историю покорителя дамских сердец обсуждают на каждом углу. Недаром ведь в этом месте повествования нос майора видят то на Невском проспекте, то в магазине Юнкера. Целые толпы собираются посмотреть нос майора Ковалева, и никого уже не интересует - где в этот момент находится его хозяин – Ковалев. А ведь ТОЛПА (137), ДАВКА (180), ШИРОКИЕ УЛИЦЫ, ПЛОЩАДИ (136) – это всё – одно и то же: известия, скандалы, публичные разбирательства, препятствия и общественный резонанс.
Нос – Доброе имя в связи с расстроенной женитьбой майора Ковалева – теперь у всех на виду: обсуждается, осуждается, рассматривается в лупу нравственных ценностей: надо же, мол, герой войны, офицер, асессор и – такой мерзкий, подлый. Как можно такому человеку такие заслуги иметь. Вот и получается, что майор получился отдельно, а его звания и регалии – отдельно.

Интересна с точки зрения некоторых вопросов нравственности встреча Ковалева в храме с собственным носом. ЦЕРКОВЬ – молиться в ней – к счастью во всех делах, войти – угрызения совести, храм – благополучие (138). Здесь автором заявлена кульминация истории, момент истины и для главного героя и для читателя. Ковалев в своем социальном вакууме по причине утраты репутации вдруг осознает и видит наглядно, что ДОБРОЕ ИМЯ – величина самостоятельная. Помните – Нос в храме «молился с выражением величайшей набожности», а Ковалев стреляет глазами по девчонкам.
Помните их диалог? Нос тогда ответил Ковалеву:
-Вы ошибаетесь, милостивый государь, я сам по себе. При том между нами не может быть никаких тесных отношений. Судя по пуговицам вашего вицмундира, вы должны служить по другому ведомству.
Как все сразу становится понятным, не правда ли? Перевести эту фразу теперь просто:
-Ваше ДОБРОЕ ИМЯ теперь само по себе. Между вами нет ничего общего. Судя по вам вы его не достойны по образу занятий.
Вот такой приговор выдал Гоголь своему герою.

Теперь мы точно знаем какие признаки имеет ДОБРОЕ ИМЯ с точки зрения Николая Васильевича Гоголя. Для этого внимательно осмотрим костюм Носа и растолкуем, что к чему.
Не стану заново цитировать источник – произведение небольшое, и читатель сам, если захочет, найдет и сцену в церкви, и описание костюма Носа.
Ну что же. Снова - ВОРОТНИК – высокий, стоячий: прочное социальное положение. ШЛЯПА с плюмажем – прибыль (161)(и еще это мечта самого Ковалева: ранг статского советника). МУНДИР, шитый золотом – привилегия в этой трактовке.
То есть ДОБРОЕ ИМЯ несет Ковалеву ВСЁ, о чем он мечтал, если бы понял он это сразу. Но нет… Он всё по бабам… Вот и результат.

Коллизия становится прозрачной и понятной до конца: береги платье с нова, а честь – смолоду. Честь, оказывается, величина самостоятельная и независимая. Доброе имя, репутация – вот оказывается то, без чего не получишь в жизни ничего, не исполнишь ни единого своего желания. Они – сама жизнь. Интересно в этом ключе вспомнить, что в Древнем Египте нос так же считался символом перехода из жизни в смерть каким-то образом. Напрашивается философский вопрос: а что же тогда вообще считать смертью? Ковалеву, например, потеря чести добропорядочного гражданина – равносильно смерти. Интересный ведь сюжет получается, не правда ли? Неспроста открытие это обозначено Гоголем именно в храме: ведь и правда, всё – от Бога. Но и в доме Божьем наш молодец всё стреляет глазами по симпатичным девчонкам. Неисправим. Не понимая происходящего, продолжает совершенно искренне страдать в своей изоляции: «…вон и знакомый… надворный советник идет… вон и Ярыгин, столоначальник в Сенате… вон и другой майор, получивший асессорство на Кавказе…» Все, мол, такие же как я… Так же живут… ничем от меня не отличаются… Н-да. Отличаются. Они обо всем таком – молчат. Не хотят они «попадать в историю».

Однако, пойдем дальше. Ведь у истории должен быть еще оборот. Что же предпринимает наш майор дальше? Как он собирается вернуть свое доброе имя? Он ищет поддержки. Он помчался к полицмейстеру, но тот его, естественно, не принял. После он взял извозчика и отчаянно кричал ему: прямо! – но тут же встал перед выбором: направо или налево? По идее, прямиком надо было бы в Управу Благочиния (а куда еще такому прохвосту?), но решил в газетную экспедицию. Переводя с русского на русский, он решил в газете заявить о своей беде и сильном возмущении по этому поводу: Ну ходил по девочкам! Ну «кинул» барышню! А что?! Он – герой, у него – заслуги, регалии, звание в конце концов, - что, права не имеет?! И не сметь обсуждать!
Ну разве так это на самом деле? Ведь это фактически было бы скандализированием нравов: я буду вести себя как заблагорассудится – даже если и с женщинами – что здесь такого?! Я же герой! У меня заслуги! Ох… Скандал, одним словом. По этой причине он и получил от газетчика отказ. Ему прямо сказали, что при таких объявлениях газета пострадает репутацией. Кроме того, подобное объявление было уже: мол, сбежал пудель черной шерсти. Пудель потом казначеем оказался. Бред, фантастика? Отнюдь. СОБАКА – друг, надежный человек, если сбежала (во сне) – к потере, а еще и черной шерсти – плохая весть, убытки (142). Вот и получается, что доверили человеку средства, понадеялись на него, а он, собака – сбежал! Так вот просто и понятно всё. Так что и собака, и нос – сплошные аллегории…

Ну как, Николай Васильевич, разгадываем мы вашу шутку потихоньку?
После отказа в редакции, Ковалев, не солоно хлебавши, отправился к частному приставу – законную управу искать, но и тот его, так сказать, послал (ну нет носа и всё тут). А что вы хотели, майор? Законом ваше поведение не регламентируется. Но и не поощряется, так-то вот.
Получив везде от ворот поворот, майор только начал задумываться, что дело-то – в женщинах! И написал Подточиной письмо. Но и тут – не угадал. Не сдала его обманутая девица маменьке – у нее тоже Доброе Имя есть, и она-то им дорожит.
И вот остается он в конце концов дома один, в темноте. ТЕМНОТА по соннику – трудности и неизвестность (140). Думает думу горькую, цирюльничье бритье припоминает (небезосновательно), после которого все его приключения начались. И тут размышления его были прерваны «светом, блеснувшим сквозь все скважины дверей». Это зажег Свечу Иван и шел с нею к хозяину в темноте, «ярко озаряя всю комнату».

Несколько минут спустя явился полицмейстер и вернул Ковалеву нос. Интересно, при чем тут Иван со свечой, зачем? А затем, думаю, что эта «лишняя» деталь – акцент, подсказка Гоголя на шифр. Потому что СВЕЧА зажженная во сне – по Мартыну Задеке –вообще к супружеству! И - точно к удаче в безнадежном деле (205). А разве не таково дело Ковалева? А СВЕТ из щелей сквозь закрытые двери – удача несмотря на препятствия от людей (129). А уж если СВЕТ яркий – это точно к большой удаче, а больным (как безносому майору) – к выздоровлению (139). То есть Гоголь этой деталью дает понять, что хотя и будут еще препятствия, но теперь уж у Ковалева точно все срастется (в прямом смысле). Распространитель слуха схвачен и объявлен виноватым. Полиция выяснила, что цирюльник наш – вообще личность преступная, он теряет род занятий (что закономерно) и смещен с Вознесенской на Съезжую. Это тоже закономерно, не правда ли?
Итак, виновник слухов уличен, гражданская репутация майора восстановлена (нос-то в конце концов прирос), и майору даже снова «светит» супружество, но! Теперь - если «так просто, по любви».

Грязная история, одни словом, получается. Вот и нашелся ответ, в чем причина шифрования. Кто же про такое напечатает? С таким материалом в газетную экспедицию – нельзя…
Недаром В. Г. Белинский восклик¬нул о герое «Носа»: «Он не майор Кова¬лев, а майоры Ковалевы ». В определении критика выделено не просто понятие ти¬пизации, но типизации, возведенной в сте¬пень.
И он прекрасно знал, о чем говорит.

Н.Г. Чернышевский, полемизируя с теми литературными критиками, которые сравнивали Гоголя-фантаста с Гофманом, указывал на то, что в отличие от последнего Гоголь ничего не придумал, а лишь воспользовался хорошо известными сюжетами. «С Гофманом, - писал Чернышевский, - у Гоголя нет ни малейшего сходства: один сам придумывает, самостоятельно изобретает фантастические похождения из чисто немецкой жизни, другой буквально пересказывает малорусские предания (“Вий”) или общеизвестные анекдоты (“Нос”). То, что для Чернышевского, равно как для вообще современников повести, было общеизвестным анекдотом, для поколений литературоведов, спорящих об источниках повести «Нос», является исторической загадкой. Речь идет о традиции народного лубочного творчества: простосюжетных картинок с незамысловатым поясняющим текстом. Только картинку эту Гоголь «завернул в тряпочку» - обернул вторым смыслом, который так же был прозрачно понятен всем его современникам, который одни отвергли по тонкости чутья – как Шевырев и Погодин, например.
А других этот неприличный смысл развеселил – как, например, Пушкина.
В доказательство приведу такой общеизвестный факт: первые наброски повести "Нос" относятся к концу 1832 или началу 1833 г., а ее черновая редакция была закончена не позднее августа 1834 г. В 1835г. Гоголь приступил к окончательной обработке повести, намереваясь поместить ее в "Московском наблюдателе" - журнале, который затевался в Москве друзьями Гоголя С. П. Шевыревым и М. П. Погодиным, и в котором Гоголь собирался принять активное участие. 18 марта 1835 г, он отправил рукопись в Москву, сопроводив ее письмом к Погодину: "Посылаю тебе нос (...) Если в случае ваша глупая цензура привяжется к тому, что нос не может быть в Казанской церкве, то, пожалуй, можно его перевести в католическую. Впрочем, я не думаю, чтобы она до такой степени уж выжила из ума . Однако "Нос" так и не появился в "Московском наблюдателе": по позднейшему свидетельству Белинского, Шевырев и Погодин отвергли повесть как "грязную, пошлую и тривиальную". Странный вывод, учитывая, что, во-первых, отказали ему друзья, а во-вторых - сказочный сюжет: ну пропал нос, ну нашелся нос. Ну и что в этом пошлого пошлого-грязного-тривиального-то? Почему отказали?

Конечно, надо понимать весь сарказм пушкинского высказывания: ой, ну прямо-таки и не соглашался… ой, как много фантастического и веселого! Ой, как оригинально – вывернуть его собственную, пушкинскую идею описания сна наизнанку! Написать о проходимце, бабнике, который ходит к проституткам, соблазняет порядочных девиц, строит выгодную женитьбу – и при всём этом – порядочный человек, уважаемый обществом – и никто этого не заметит! ТАКАЯ рукопись действительно доставила Александру Сергеевичу удовольствие, кто бы сомневался. Он сам, любитель эпиграмм и общественных провокаций, не мог не опубликовать такую масштабную и двусмысленную провокацию: всем понятно, о чем речь идет, а формально – по сюжету – не придерешься. Вот почему можно с почти полной уверенностью предположить, что истинный смысл «Носа» знали все: и Шевырев, и Погодин, которые «завернули» рукопись, и Пушкин само собой, и Белинский. Который быстренько обозвал Ковалева социальным явлением. Так что…
3.
Вот, собственно, почти и всё. На главные вопросы автора мы ответили: и почему Ковалев не смекнул, что нельзя ему идти в газетную экспедицию – потому что его поведением скандализированы морально-нравственные ценности общества; и каким образом его нос оказался в печеном хлебе – потому что таким образом автор закодировал центр интриги о шантаже; и даже соглашаемся, что такие истории всё-таки бывают на свете – еще как бывают! И редкость, исключительность этой истории именно в том, что Ковалев вышел сухим из воды: сохранил звание, асессорство и связи. Такие истории, как правило, заканчиваются отставками как минимум. Мы вместе с главным героем получили исключительную возможность порадоваться за такой счастливый для него поворот событий и возвращению его в стан избранного общества.

Осталось в общих чертах подвести итог и выяснить, наконец, что же на самом деле хотел донести до нас Николай Васильевич Гоголь и, главное, почему он зашифровал и спрятал истинный ход событий.
Конечно, настоящее название повести – что-нибудь вроде «Повесть о Добром Имени» или «Репутация». И содержание ее – отнюдь не бред больше, и не фантасмагория, и не сон, и не плод странной фантазии.
Это – повесть-размышление об истинных и ложных ценностях, о заблуждениях и находках, о потерях и приобретениях души. Оказывается, можно быть красивым, умным, храбрым, иметь успех у женщин, деньги и связи – все блага мира можно иметь и делать ставку на свою исключительность и – ошибиться. Потому что главное богатство жизни совсем другое: уважение общественного мнения, нравственные принципы, основанные на любви. Искренность и честность с людьми – будь то мужчины или женщины. И – сама любовь, вокруг которой крутится интрига всего действа. Эти эфемерные категории, которые нельзя положить в карман или попробовать на зуб - и есть основа исполнения наших желаний. Любых желаний. Особенно если ты в придачу ко всему еще и умен, и красив, и храбр. Ковалеву не хватило именно этого эфемерного наполнения души. Ведь даже газетчик – и тот о репутации издания заботится, вот оно как.

С чем действительно повезло Ковалеву – так это с цирюльником, поскольку того и сделали козлом отпущения (неудачник, что с него взять). Так вот и получается, что бездарный неудачник пустил слух о Ковалеве, украл у него блестящее будущее в виде выгодного брака – «вор, мошенник, злодей», репутацию его своими руками похоронил - да сам за свои слова и пострадал: получилось – оговорил благородного человека. Ведь с точки зрения общества – кто он – Иван, как его… И кто Ковалев… Так-то вот… Не видать Ковалеву богатой невесты. Но и от домов не отказали – виноват-то не он! Оговорили его! Редко кому в таких историях везет. Редкая удача, редкая. Сюжет интересный и действительно достоин книги. Только «так прямо писать об этом нельзя… нехорошо… неловко…» Знал Гоголь, о чем писал, всё знал. Да и теперь чиновники наши неочень-то стремятся афишировать свои амурные связи. Ну да об этом уж речь шла… вот такая вечная история. Ох, вечная.

По этому поводу есть замечание М.Ю. Лермонтова в «Княгине Лиговской»: «О! История у нас вещь ужасная; благородно или низко вы поступили, правы или нет, могли избежать или не могли, но ваше имя замешано в историю… всё равно, вы теряете всё: расположение общества, карьер, друзей… ужаснее этого ничего не может быть, как бы эта история не кончилась!.. Вы заставили о себе говорить два дня. Страдайте же двадцать лет за это!.. У нас объявленный взяточник принимается везде очень хорошо: его оправдывают фразою: и! кто этого не делает!.. Трус обласкан везде, потому что он смирный малый, а замешанный в историю! – о! ему нет пощады: маменьки говорят о нем: «Бог его знает, что он за человек!», - и папеньки прибавляют: «Мерзавец!»

Вот и вся разгадка, не правда ли? Майор Ковалев, как провинциал, не знал, да и не мог знать правил «света», вот и попался. Вот и не понимает, почему Ярыгин ходит, как ни в чём ни бывало; и такой же коллежский асессор как он сам… А всё потому, что они знают правила игры, а он – нет. Потому и не видать ему больше выгодной невесты – «Бог его знает, что он за человек»…

Только вот опять же возникает вопрос. Да, без носа нашему герою пришлось трудно. Но чему радоваться, если герой наш всё равно в конце концов в прямом смысле остался с носом? То есть наяву – ни с чем. Жениться он на богатой уже не сможет – Иван Яковлевич, хотя и обвинен во всех грехах, но репутацию Ковалева все-таки похоронил (нос закопал). Не будет у Ковалева двухсот тысяч. Да и кресел вожделенных ему больше не светит. Теперь ему разве что по любви – как раньше… А он рад, как ребенок! Вот это странно. Хотя… Ведь мог все потерять, даже возможность просто жить в столице (что в ней делать, если отовсюду гонят, как собаку). А всё закончилось просто прекращением социальных перспектив. Но историю эту ему простили – вина-то не его! – и принимают снова. Вот удача так удача! Бог с ними, с перспективами, девчонки-то ведь остались! Какая-нибудь – да пойдет за него! Вот так остался Платон Кузьмич с носом и совершенно счастлив.

Заключение.

Идея зашифровать грязный и непристойный сюжет сонными символами проста и гениальна. Только откуда Николай Васильевич мог знать, что когда-нибудь люди перестанут разгадывать сны.
Но он точно знал, что, узнав когда-нибудь истинное содержанием его фантастической повести, людям «станет неприлично, неловко, нехорошо!» Николай Васильевич Гоголь здорово развлекался, сочиняя эту головоломку… И Александр Сергеевич, судя по его слову издателя, тоже получил от всей этой затеи полнейшее удовольствие. И если бы они могли только предположить, что по повести этой еще спектакли будут ставить… и фильмы будут снимать… Ха-ха-ха… С таким же успехом могли экранизировать катрены Нострадамуса… ну, правда, смешно.
Давно нет на свете Николая Васильевича. Но и сейчас, спустя 200 лет, человеческие ценности не меняются. Всё новые и новые ковалевы приезжают покорять столицу, и ничего не меняется под солнцем. А Гоголь посмеивался, наверное, своей лукавой украинской улыбочкой: ну что, съели? Слабо разгадать, что я до вас донести-то хотел?
Уже не слабо. Догадались. И повесть ваша в школьную программу ну никак не идет, ох… не зря шифровали…

Сноски:
1. ДИАГНОЗ – ГЕНИЙ. В.Ф.Чиж, Константин Кедров "Болезнь Гоголя", М., "Республика"
2. Ровинский, СОБР. Соч. в 5 томах. Картинка и текст «Похождения о носе» помещены в пятитомном собрании Ровинского под номером 183 (Ровинский I, с. 420-422; илл. 1). Здесь же содержатся сведения о трех изданиях этой картинки. Первое было сделано на Ахметьевской фабрике мастером Чуваевым и относится ко второй половине XVIII века. Второе вышло в 1820-1830-е годы, а третье - в 1830-1840-е. Второе и третье содержали незначительные изменения.
3. Срывание всех и всяческих масок". Урок-исследование по повести Н. В. Гоголя "Нос". Перфильева Галина Ивановна, учитель русского языка и литературы.
4. Вестник СамГУ, 2003, Спец. Выпуск, Л.П. Рассовская, «Кощунственные произведения Пушкина и Гоголя («Гаврилиада» и «Нос»)«Уже давно была отмечена важная особенность повести – отсутствие каких-либо объяснений не только главного события, но и сюжетных коллизий. И в самом деле, каким образом нос исчез с лица Ковалева и причем тут цирюльник Иван Яковлевич, если он брил майора за два дня перед тем; как он попал в хлеб и почему не испекся в нем; кто и в каком качестве – носа или человека – вытащил его из реки; как одновременно сосуществуют, не сливаясь, нос и человек; как объяснить "нетленность" носа в течение двух недель до воссоединения с системой кровообращения тела своего хозяина? (…) Если же проанализировать их звучание, то обнаруживается скрытая логика развития действия – пародийная. Благовещение – праздник, который много столетий считался не праздником Марии, а праздником Иисуса, как первый день его существования, начальный момент истории вочеловечения Бога, т.е. земной жизни Спасителя. В своей попытке вочеловечения г Нос обошелся без матери, а его символическим "отцом" был Ковалев. Пройдя инициацию и став чиновником, он хотел отправиться в странствия (как Христос в начале выполнения своей миссии), но был схвачен и лишен человеческого статуса, однако "тело" его осталось нетленным, и в пасхальное воскресение он воссоединился с "отцом" (вознесся)". стр. 13
5. Русская литература. - 1984. - № 1. С.153 – 166, О.Г. Дилакторская. Фантастическое в повести Н.В. Гоголя «Нос»
6. Белинский, полн. СОБР. Соч., т 3, М., 1953, стр. 105
7. Журнал «Современник», М., 1836 г., №3, репринтное изд.

8. «Сам Гоголь считал, что только “Мертвые ду¬ши” разрешат загадку его существования. “Я решился твердо не открывать ничего из душевной своей истории (...), - писал он в “Автор¬ской исповеди”,-в уверенности, что, когда выйдет второй и третий том “Мертвых душ”, все будет объяснено ими и никто не будет делать запроса: что такое сам автор?..” Владимир Воропаев к 150-летию кончины Н.В. Гоголя статья «Духом схимник сокрушенный». Вестник УПЦ, 01,04,2002.
9. «Работая над "Носом", Гоголь переделал финал повести: первоначально фантастичность описанных в ней событий была мотивирована сном майора Ковалева. Изменение концовки, вероятнее всего, было вызвано появлением в "Северной пчеле", № 192 от 27 августа 1834 г. за подписью "Р. М." рецензии на повести Пушкина, в которой критиковалась, как чрезвычайно устаревшая, мотивировка фантастики сном, примененная в "Гробовщике". Переделывая конец "Носа", Гоголь учел замечание "Р. М." и вместе с тем спародировал его рецензию. При публикации повесть значительно пострадала от цензуры: встреча Ковалева с Носом была перенесена из Казанского собора в Гостиный двор, целый ряд острых сатирических высказываний был устранен. В собрании сочинений Гоголя 1842 г. "Нос" был помещен в третьем томе, среди других повестей, связанных с петербургской темой. При этом финал повести был еще раз переработан. Известный критик 40-50-х годов Аполлон Григорьев назвал "Нос" "глубоким фантастическим" произведением, в котором "целая жизнь пустая, бесцельно формальная, (...) неугомонно движущаяся - встает перед вами с этим загулявшимся носом, - и, если вы ее знаете, эту жизнь,- а не знать вы ее не можете после всех тех подробностей, которые развертывает перед вами великий художник", то "миражная жизнь" вызывает в вас не только смех, но и леденящий душу ужас". Авторы статьи М.Н. Виролайнен и О.Г. Дилакторская
Печатается по изданию: "Русская фантастическая проза
эпохи романтизма", Изд-во Лениградского университета
10. «Гоголь, как помним, избрал для пода¬чи фантастического своеобразный прием, как бы вывернув общепринятый - сна, похожего на явь. Во всяком случае, мо¬тив сна (возможно, как рудимент первой редакции) в повести ощутим. Ковалев в связи с фантастическим исчезновением носа наяву бредит как во сне: «Это, верно, или во сне снится, или просто грезится. . . Майор ущипнул себя. . . Эта боль совершенно уверила его, что он действует и живет наяву. . .» (III , 65). Мотив яви, похожей на сон, пронизывает весь сюжет повести». О.Г. Дилакторская. Повесть Н.В. Гоголя «Нос» (бытовой факт как структурный элемент фантастики), Вестник ЛГУ,1983, вып.3
11. В конце второй главы “Чжуан-цзы” находится один из наиболее известных фрагментов: Однажды Чжуан Чжоу приснилось, что он - бабочка, порхающая в воздухе и довольная собой. Он не знал, что он - Чжуан Чжоу. Вдруг он проснулся и понял, что он - Чжуан Чжоу. Только он не знал, кто он - то ли Чжуан Чжоу, которому снилось, что он - бабочка, или же он бабочка, которой снится, что он - Чжуан Чжоу. Но ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой есть же различие! Вот это и называется превращением десяти тысяч вещей! Чжуан Чжоу Родился: IV в. до н.э., Умер: III в. до н.э., Основные труды: “Чжуан-цзы”.
12. При помощи лубочных изданий был сильно поддержан интерес к толкованию сновидений посредством «сонников», один из которых (Мартына Задеки) помянут в «Евгении Онегине». В более образованном обществе гадания уже издавна превращались в светскую забаву, в салонное развлечение. Интересна в этом отношении французская книжка XV века, изданная по рукописи А. Бобринским и охарактеризованная А. Н. Веселовским в «Вестнике Европы» за 1886. Такова судьба и многих других гаданий: от серьёзного, хотя и наивного стремления познать мир и судьбу - к культурному переживанию в форме лёгкого суеверия, развлечения, игры.
13. Свод законов Российской империи. СПб., 1835, с. 105.
14. См. текст «Нос»
15. См. текст «Нос»
16. См. текст «Нос»
17. «Кстати, известный сонник Мартына Задеки тоже именовался как «Древний и новый всегдашний гадательный оракул, найденный после смерти одного стошестилетнего старца Мартина Задека, по которому узнавал он судьбу каждого чрез круги счастья и несчастия человеческого, с присовокуплением Волшебного зеркала или толкования снов; также правил Физиогномии и Хиромантии, или Наук как узнавать по сложению тела и расположению руки или чертам свойства и участь мужеского и женского пола с приложением его же Задека предсказания любопытнейших в Европе происшествий, событием оправданное, с прибавлением Фокус-Покус и забавных загадок с отгадками» (М., 1814). Ю. М. Лотман справедливо указывает на возможность того, что эта книга имелась в библиотеке Пушкина. Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л., 1983. С. 277. Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор», В.В. Головин, стр. 186. (http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v91/v91-181-.htm)
18. При помощи лубочных изданий был сильно поддержан интерес к толкованию сновидений посредством «сонников», один из которых (Мартына Задеки) помянут в «Евгении Онегине». В более образованном обществе гадания уже издавна превращались в светскую забаву в салонное развлечение. Интересна в этом отношении французская книжка 15 века, изданная по рукописи А. Бобринским и охарактеризованная А.Н. Веселовским в «Вестнике Европы» за 1886 год. Такова судьба и многих других гаданий: от серьёзного, хотя и наивного стремления познать мир и судьбу - к культурному переживанию в форме лёгкого суеверия, развлечения, игры. Смирнов Василий. Народные гадания в Костромском крае. Очерк и тексты, Кострома, 1927.
19. «Попечитель Петербургского учебного округа князь М.А.Дондуков-Корсаков пригласил его (Гоголя – прим. О.А. Савиной) в Императорский Санкт-Петербургский университет. 24 июля 1834 года Гоголь получил должность адьюнкт-профессора по кафедре всеобщей истории, и с осени того же года начал чтение лекций для студентов второго курса «по собственным запискам» - сначала по истории средних веков (4 часа в неделю), а затем и по древней истории (2 часа в неделю)… Гоголь в то время был очень молодым человеком, «хотя уже и с именем в литературе, но не имеющий никакого академического звания, ничем не доказавший ни познаний, ни способностей для кафедры - и какой кафедры - университетской!». Неудивительно поэтому, что в преподавательской среде его назначение было воспринято с неодобрением. «Это может делаться только в России, где протекция дает право на все», - не без основания заметил по этому поводу А.В.Никитенко, литературный критик, профессор словесности Санкт-Петербургского Университета… В конце 1835 года Гоголь покинул университет, заметив в письме к М.П.Погодину, что время, проведенное там, было «годами бесславия». Ни один из задуманных им грандиозных научных трудов не увидел свет - поскольку никогда не был написан». Е.В.Кардаш,
к.ф.н., научный сотрудник Отдела пушкиноведения
ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН, Журнал «Санкт-Петербургский университет», №7, 29 апреля 2009 г.
20. «…Скуратов вел дело против "Сибнефти"…
Расследования были прекращены, когда генерального прокурора Юрия Скуратова сместили с должности после того, как он, судя по всему, попался в стандартную ловушку "на женщину". Была распространена видеопленка, на которой некий мужчина средних лет, внешностью напоминающий генерального прокурора, был запечатлен в постели с двумя молодыми женщинами. Видео было невысокого качества, и поэтому черты лица мужчины рассмотреть уверенно не удалось, но по телосложению он действительно напоминал Скуратова. Доминик Кеннеди (Dominic Kennedy), "The Times", Великобритания, 12.11.2004, Перевод: "ИноСМИ.Ру"
21. Молиться по соннику Цветкова – к счастью во всех делах, и вообще в народе говорят – «о чем во сне помолился, тому наяву умилился». Действительно, женитьба дала бы Ковалеву счастье во всех делах…
22. Один из аспектов Инпу воплощался в боге Упуат. Форма Упуата трактовалась как ведущий, открывающий путь. В книге Амдуат в описании первого часа ночи Упуат помещен на носу ладьи миллионов лет. Ладья миллионов лет символизировала странствие души сквозь реку бесчисленных жизней и смертей. Путь земной - отражение пути небесного, пути сквозь Млечный путь, который египтяне называли вьющимся потоком.Одними из основных принципов в Древнем Египте являлись принцип перемен и принцип ритма, которые совмещаясь дают принцип цикличных перемен. А элементы ладьи Сектет, соответственно нос, корпус и корма образовывали семантическое единство с фазами космического цикла. В то же время как сама ладья символизировала способ преодоления этого непостоянства. Сайт «Мировые религии»
23. Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 3. М., 1953, с. 105.
24. (Чернышевский 1953, с. 141)
25. Полн. СОБР. Соч. Гоголя, письмо Погодину от 18 марта 1835 г.
26. Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. 3. М., 1953, с. 105.
27. Лермонтов, СОБР. Соч. в 4 т., т.4, М., 1969, стр. 130
28. Русские писатели 19 века о своих произведениях. М., Новая школа, 1995, стр. 45-59
Литература:
1. Гоголь Н. В. Полн. собр. соч., т. III . [М.-Л.], 1938, с. 53. Далее ссылки на это издание даются в тексте.
2.О.Г. Дилакторская. Повесть Н.В. Гоголя «Нос» (бытовой факт как структурный элемент фантастики), Вестник ЛГУ,1983, вып.3
3. О.Г. Дилакторская. Фантастическое в повести Гоголя «Нос», русская литература, 1984.
4. Е.П. Цветков «Сонник», Москва, ТИД «Континент-Пресс»,2000.
5. М.Ю. Лермонтов Собрание сочинений в 4 томах, т. 4, Библиотека «Огонек», изд. Правда, 1969.
6. Новейший снотолкователь, сказывающий правду-матку. М., 1829.
7. Ровинский. Собрание соч. в 5 томах, т. 1
8. Белинский. Полн. СОБР. Соч., т. 3., М., 1953.
9. Русские писатели о своих произведениях.. Москва, Новая школа, 1995.
10.Чернышевский, М., 1953.
11. Вестник СамГУ, Спец. Выпуск, Л.П. Рассовская «Кощунственные произведения Пушкина и Гоголя («Гаврилиада» и «Нос»)
12.Сонник Мартына Задеки под ред. Матюхиной Ю.А., Эксмо, 2008.
13. Литературный журнал «Русская жизнь», С.-Пт., 2005, статья Юрия Нечипоренко «Вокруг Гоголя»
14. К.Г. Юнг «Аналитическая психология», М., 1999.
15. Журнал «Санкт-Петербургский университет», №7, 29 апреля 2009 г.
16. Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: Комментарий. Л., 1983.
17. Фундаментальная электронная библиотека «Русская литература и фольклор», В.В. Головин, «НЕСКОЛЬКО РУССКИХ КНИГ
ИЗ БИБЛИОТЕКИ ПУШКИНА
К расшифровке описи книг, не сохранившихся в библиотеке»
18. Смирнов Василий. Народные гадания в Костромском крае. Очерк и тексты, Кострома, 1927.
19. "The Times", Великобритания, 12.11.2004, Перевод: "ИноСМИ.Ру"

Проза Гоголя с первых страниц внушает многих ученикам трепет: как сложен для понимания его витиеватый язык! Не менее тяжелым процессом представляется конспектирование его произведений. Но в этом деле команда «Литерагуру» может вам помочь – возьмите в качестве образца наше очень краткое содержание для читательского дневника, которое важно сочетать с , объясняющим смысл повести.

(389 слов) Однажды в марте в Петербурге произошло невероятное событие. Во время завтрака цирюльник Иван Яковлевич обнаружил в разрезанном хлебе настоящий человеческий нос. Жена отругала его, заявив, что всему виной его любовь сильно теребить чужие носы во время бритья. А он знал, что нос принадлежит коллежскому асессору Ковалеву, которого он постоянно принимает у себя. Испугавшись возможного ареста, он вышел на улицу, чтобы незаметно избавиться от улики. Иван Яковлевич пошел к Исакиевскому мосту и бросил завернутый в бумажку орган в Неву. Уходя, он привлёк внимание квартального надзирателя. Тот стал допрашивать его, что он делал на мосту.

Между тем, Ковалев проснулся с утра и посмотрелся в зеркало, но вместо носа увидел там совершенно гладкое место. Перепугавшись не на шутку, он отправился к обер-полицмейстеру. Пару слов о Ковалёве: он был коллежским асессором, но чтобы прибавить себе значимости, назывался майором. Он очень гордился своим чином. Он приехал в Петербург, чтобы занять высокую должность.

По пути Ковалёв увидел возле одного дома карету, из которой вышел его собственный нос! Судя по золотому мундиру и шляпе с плюмажем, он состоял в чине статского советника. Застигнув его в Казанском соборе, герой сказал своему сбежавшему органу, что ему следует быть там, где положено. Но нос ответил, что он сам по себе и вскоре незаметно покинул церковь. Ковалёв отправился сначала в газетную экспедицию, где попросил дать объявление в газете о пропаже носа. Но чиновник счёл такое объявление глупым и отказался печатать его. Тогда Ковалёв поехал к частному приставу, но тот лишь наговорил ему неприятных вещей. Расстроенный герой отправился домой. Он был убежден, что человеку его статуса вполне можно обойтись без руки, ноги или ушей, но без носа ходить ужасно стыдно, и в гости к приличным людям так нельзя показываться. Вскоре к Ковалёву явился надзиратель, тот самый, что допрашивал Ивана Яковлевича на мосту. Он нашёл пропажу и поспешил возвратить его хозяину. Однако приделать нос на прежнее место не вышло. Тогда Ковалёв написал письмо штаб-офицерше Подточиной, обвинив её в причастности к пропаже его носа. Он был уверен, что она хотела отомстить ему за отказ жениться на её дочери, и потребовал наладить положение дел. Но её ответное письмо опровергло его подозрения.

Однажды утром Ковалёв проснулся и обнаружил, что нос снова был на своём месте. Когда он брился у цирюльника Ивана Яковлевича, то уже не позволял ему прикасаться к своему носу. Его жизнь вернулась в прежнее русло, где он был жизнерадостен и уверен в себе.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Повесть «Нос» была написана Н. В. Гоголем в 1836. Сам Гоголь считал её обыкновенной шуткой и долго не соглашался печатать. Юмор – главная часть содержания «Носа», хотя и далеко не единственная. В повести Гоголя смех тонко переплетается с меткими зарисовками тогдашней бытовой жизни. Излагая краткое содержание «Носа», мы по возможности попытаемся передать обе эти характерные его черты – и юмор в первую очередь.

Гоголь. Нос. Художественный фильм

Петербургский цирюльник Иван Яковлевич, проснувшись утром, чувствует запах горячего хлеба, который печёт его сварливая жена Прасковья Осиповна. Сев за стол, он начинает резать хлеб – и вдруг обнаруживает внутри что-то белое и плотное. Запустив пальцы, Иван Яковлевич достаёт из краюхи человеческий нос.

«Где это ты, зверь и пьяница, отрезал нос? – кричит ему жена. – Разбойник, я уже от трёх человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле держатся!»

Иван Яковлевич узнаёт нос: тот принадлежит майору Ковалёву, которого он бреет дважды в неделю. Цирюльник ничего не понимает: «происшествие несбыточное, ибо хлеб – дело печёное, а нос совсем не то». Гоголь описывает, как Иван Яковлевич в страшном беспокойстве заворачивает нос в тряпку и выносит на улицу, чтобы выбросить где-нибудь. После нескольких неудачных попыток цирюльник выходит на мост через Неву и, делая вид, что рассматривает бегающую рыбу, незаметно швыряет тряпку с носом в воду. Облегчённо вздохнув, он уже собирается идти в трактир за стаканом пунша, но в это время его подзывает стоящий поодаль квартальный надзиратель и спрашивает, что это он делал, стоя на мосту…

В это же время в одной из петербургских квартир просыпается коллежский асессор Ковалёв – мелкий гражданский чиновник, который, тем не менее, любит называть себя по-военному майором. Взглянув в зеркало, чтобы проверить, исчез ли прыщик, вскочивший у него на носу вчера, он обнаруживает, что носа нет: вместо него видно лишь гладкое место. Ситуация скандальная! Ковалёв любит прохаживаться по Невскому проспекту и собирается искать вице-губернаторского места. Он не прочь и жениться, если за невестою случится двести тысяч капиталу. Но как теперь всё это делать без носа?!!

Гоголь. Нос. Аудиокнига

Закрыв платком лицо, Ковалёв выбегает из дома, чтобы ехать прямо к обер-полицмейстеру. Но как на беду нет ни одного извозчика. Стоя на улице, Ковалёв вдруг видит неизъяснимое явление: его собственный нос выходит из кареты в мундире статского советника и скрывается в подъезде одного дома. Через две минуты нос выходит обратно и, крикнув кучеру: «Подавай!», уезжает.

Ковалёв бежит за каретой. Она останавливается перед Казанским собором. Ковалёв вбегает в собор и видит, как его нос, спрятав лицо своё в высокий стоячий воротник, молится с выражением величайшей набожности. Подойдя ближе, Ковалёв с минуту покашливает, но потом всё же решается прямо заговорить с носом, хотя тот, судя по мундиру, гораздо выше его чиновным рангом.

Иллюстрация Кукрыниксов к «Носу» Гоголя

«Что вам угодно?» – спрашивает нос. Ковалёв объясняет, что нос «должен знать своё место, а не стоять в церкви». «Я майор, знакомый со многими дамами, и мне неприлично ходить без носа… А вы ведь мой собственный нос». «Вы ошибаетесь, милостивый государь», – раздражённо отвечает нос.

Внимание Ковалева на минуту отвлекается видом вошедшей в собор миловидной молодой дамы. Майор с удовольствием разглядывает её свежий подбородок, но в этот момент вспоминает, что у него нет носа. Со слезами на глазах он поворачивается к носу, чтобы назвать его плутом и подлецом. Однако того уже нет на месте: вероятно, он отправился к кому-нибудь с визитом.

В отчаянии майор ловит извозчика и едет к обер-полицмейстеру. Того не оказывается дома. Ковалёв раздумывает, не обратиться ли с жалобой в Управу благочиния, ибо его нос – явно такой человек, для которого нет ничего священного. Но, поразмыслив, он решает сначала сделать публикацию о бессовестно улизнувшем носе в газете.

Газетная экспедицию, куда приезжает Ковалёв, представляет собой маленькую комнатёнку со множеством визитёров, пришедших дать объявления. Их принимает сидящий за столом седой чиновник во фраке и очках. Ковалёв сообщает, что от него сбежал нос, обманно вырядившийся в мундир статского советника, а он сам, как майор, не может быть без такой заметной части тела: это не «мизинный палец на ноге, которую в сапог – и никто не увидит».

Смешавшийся чиновник во фраке отказывается брать объявление Ковалёва, говоря, что если в газете написать о пропаже носа, то она может потерять репутацию. Он рассказывает про похожий случай: один гражданин, заплатив 2 рубля 73 копейки, дал в газете объявление об исчезновении чёрного пуделя, а этот пудель потом оказался казначеем некоего заведения. Чтобы убедить седого господина, Ковалёв снимает тряпку с лица. Чиновник подтверждает, что видит вместо носа «место, совершенно гладкое, как будто бы только что выпеченный блин», но брать объявление всё равно не хочет. Он советует майору обратиться в один из литературных журналов, где искусное перо опишет «это редкое произведение натуры» так, что, по крайней мере, будет полезное назидание юношеству.

Стараясь успокоить совсем расстроенного Ковалёва, седой чиновник любезно предлагает ему понюхать табачку. Ковалёв принимает это за издёвку: чем же нюхать, когда носа у него нет? С возгласом: «чтоб чёрт побрал ваш табак» он отправляется к знакомому частному приставу, в чьём доме вся передняя заставлена сахарными головами, принесёнными от соседних купцов. Пристав обожает подношения и из всех видов их более всего предпочитает государственные ассигнации: «нет ничего лучше этой вещи: есть не просит, места займет немного, в кармане всегда поместится, уронишь – не расшибется». Но как раз собравшийся соснуть после обеда пристав принимает майора грубо, заявив, что «у порядочного человека носа не оторвут».

Обессиленный Ковалёв возвращается домой, где его лакей Иван, лежа на запачканном диване, плюёт в потолок и довольно удачно попадает в одно и то же место. Оказавшись в своей комнате, майор печально сетует: «без носа человек – черт знает что: птица не птица, гражданин не гражданин». Он щипает себя, дабы убедиться, что не пьян, и вновь рассматривает в зеркале свой «пасквильный вид».

Раздумывая о причинах пропажи носа, Ковалёв предполагает: виной всему могла быть штаб-офицерша Подточина, которая желала, чтобы он женился на ее дочери. Майор и сам любил приволокнуться за этой дочерью, но избегал «окончательной разделки». И потому штаб-офицерша, верно из мщения, решилась его испортить и наняла для этого каких-нибудь колдовок-баб.

В этот момент в квартиру Ковалёва входит квартальный полицейский чиновник и рассказывает, что пропавший майорский нос нашёлся: он был схвачен с поличным, когда садился в дилижанс, чтобы ехать в Ригу по поддельному пашпорту, выписанному на чужое имя. В этом деле замешан и один мошенник-цирюльник.

Квартальный подаёт Ковалёву завёрнутый в тряпочку нос, громко сетуя на растущую дороговизну, которая при его многосемейности очень тяжела. Поняв намёк, Ковалёв суёт ему в руки красную ассигнацию. После ухода надзирателя майор рассматривает принесённый им свёрток и радостно понимает: нос действительно его, слева на нём виден вскочивший вчера прыщик. Но минутное торжество сменяется тревогой: Ковалёв не знает, как заставить нос пристать на прежнее место.

Дрожащими руками он подносит нос к лицу, но тот не приклеивается даже после того, как майор греет его дыханием и уговаривает: «ну, полезай, дурак!» Ковалёв посылает тогда лакея Ивана к соседу-доктору. Вскоре входит видный мужчина с прекрасными смолистыми бакенбардами и, произнеся несколько раз «Гм!», начинает осматривать Ковалёва. Взяв его за подбородок, врач даёт щелчка по месту, где прежде был нос – Ковалёв от этого так откидывает голову назад, что ударяется затылком о стену. Отведя его от стены, доктор даёт второго щелчка, качает головой и уговаривает майора оставаться так, как есть сейчас, потому что нос легко можно приставить, но «это будет только хуже».

Ковалёв умоляет врача приставить нос, чтобы он держался хоть как-нибудь. Майор согласен даже «в опасных случаях подпирать нос рукой» – а иначе ему невозможно будет делать визиты в хорошие дома. Но доктор лишь советует ему мыть место носа холодной водой – и «я вас уверяю, что вы, не имея носа, будете так же здоровы, как если бы имели его». Врач предлагает Ковалёву заспиртовать нос и продать его за порядочные деньги. «Лучше пусть он пропадёт!» – в отчаянии кричит майор.

После ухода доктора Ковалёв садится писать письмо штаб-офицерше Подточиной. В нём он ставит ей на вид, что её участие в истории с замаскированным под чиновника носом не тайна для него. Если нос не будет сегодня же на своем месте, майор грозит «прибегнуть к защите и покровительству законов». Вскоре приходит ответ от Подточиной. Она уверяет, что никогда не принимала у себя никакого замаскированного чиновника и что никогда не думала оставить Ковалёва с носом, то есть дать ему отказ в случае возможного сватовства к её дочери. Подточина, напротив готова сей же час удовлетворить майора, «ибо это составляло всегда предмет её живейшего желания». Ковалёв приходит к выводу, что Подточина, видимо, и вправду не виновата.

Меж тем слухи о его сбежавшем носе распространяются по всему Петербургу – и с самыми красочными прибавлениями. На Невский проспект стекаются толпы любопытных, чтобы проверить рассказы о том, что нос каждый день ровно в три часа выходит на прогулку. Один спекулятор изготавливает прочные деревянные скамьи, с которых удобно высматривать нос, и разрешает желающим становиться на них за плату в 80 копеек. Правда, благонадёжные люди недовольны этой шумихой…

Недели через две после происшествия проснувшийся утром Ковалёв вдруг замечает, что нос, как ни в чём не бывало, находится на его лице. Наличие носа удостоверяет и лакей Иван. Вне себя от радости Ковалёв прежде всего едет бриться к цирюльнику Ивану Яковлевичу. Тот вначале встречает его боязливо, но, увидев нос на месте, успокаивается. Бритьё сильно затрудняется для Ивана Яковлевича тем, что он старается не браться за нос руками. Счастливый Ковалёв, уже не кутая лицо, выходит на улицу и делает визиты. Случайно встретив штаб-офицершу Подточину с дочерью, он ведёт с ними долгий и весёлый разговор, вынимая при этом табакерку и щедро набивая нос «с обоих подъездов».

Вот какая история случилась в северной столице нашего обширного государства! – заключает Гоголь свою короткую повесть. – Хотя никому до сих пор неизвестно, как произошло отделение носа и появление его потом в разных местах под видом статского советника – подобные происшествия (улыбается Гоголь) бывают на свете, – редко, но бывают.